Пенза Пенкина, которому в страшном сне армия снится. Говорят, среди «поздних» детей талантливых больше. Сергей Пенкин – тому подтверждение. Он родился, когда его маме было 43. Детские годы и юность будущего Принца Серебряного российской эстрады прошли в Пензе. И хотя в Москву Сергей перебрался больше 20 лет назад, но москвичом, по его признанию, так и не стал…

Духовой оркестр и «Пани Валевска» Честно говоря, я плохо знаю историю своего рода. Знаю лишь, что бабушка была из крестьянской семьи, а дед – из дворян. Они поженились, потом родилась моя мама. И наша дворянская кровь – по маминой линии... Я родился в многодетной семье. Пятеро детей. Жили бедно. Я, как и сестры, начал подрабатывать с 14 лет – на танцах, в духовом оркестре. Первую зарплату, помню, отдал маме. Она мне часть заработанного вернула, и на эти деньги я купил себе польский парфюм – если не ошибаюсь, он назывался «Быть может». А с очередной зарплаты подарил маме «Пани Валевска» – были такие женские духи. Несмотря на бедность, родители никогда не держали огород. Папа любил копаться в земле, но мама была от этого бесконечно далека, она и в деревне ни одного дня не жила. Продукты мы покупали на рынке или в магазине – там, где они стоили подешевле.

Споры с учителями Мои детские воспоминания? Помню, как стоял на остановке и впервые в жизни увидел автобус «Икарус» – белый такой, с красной полосой. Как первый раз пошел в ту школу, где училась моя мама. Как ездили в пионерлагеря. Собирались компании, столько народа… У нас дома всегда было людно, поэтому я привык не быть одиноким. Для нашей семьи общение было во много раз важней каких-то там обедов… Вообще, детство – это беззаботность: за тобой следят, ты окружен вниманием. А когда остаешься один, без родителей... Без близких людей очень сложно. Я не ходил в детский сад, воспитывался мамой и папой. Двор для меня – это хоккейная коробка. Я был хорошим защитником. Потом это время прошло, я пошел в музыкальную школу, пел в хоровом кружке, и улица отодвинулась на второй план. Нет, я любил, конечно, на улице посидеть, особенно весной или летом. Мы и по стройкам бегали, и на танцы ходили – все, как полагается детям. Но оторвой я не был. У меня, кстати, школьная характеристика просто отвратительная. Смешно, но сестра, которая была страшной хулиганкой, закончила школу с очень положительной характеристикой. А я – трудолюбивый, ответственный, в художественной самодеятельности принимал участие, но вот споры с учителями… Они всегда приводили к удалению с уроков, конфликтам и вызовам родителей в школу. Я воспитывался в большой семье, у нас не то что продуктов, даже холодильника в доме не было. Так что все эти разговоры о справедливости, о всеобщем равенстве… Торты, конфеты считались просто роскошью, особенно в начальных классах. И только потом худо-бедно помощь нашей семье, как многодетной, стала оказываться.

Рапорт в Афган В школе я всегда был заводилой. На выпускной пришел в светлом костюме и с такой барской бабочкой – обычно все галстуки носили. И на вручении аттестата, когда назвали мою фамилию и я вышел, все так выдохнули: «О-о!» А на школьном вечере я пел: «Там, где клен шумит», битловские «Yesterday» и «Get Back», «Money, money, money» ABBA, потом «В реку смотрятся облака» (напевает). В общем, все то, что наши ВИА раньше пели – «Песняры», «Веселые ребята», «Синяя птица», «Добры молодцы»… Самые колоритные из всех, наверное, именно «Веселые ребята» были – модные, фирменные. Ха! Помню, как мы из-под полы шампанское разливали!.. Да, интересный был вечер. Иногда в страшном сне даже армия снится (смеется). Я служил в Приволжском военном округе. Сам пошел в армию, думал, что меня отправят подальше от дома. А служил сначала под Пензой, потом вообще в город перевели. Так что все увольнительные я проводил дома. В 1981 году даже рапорт писал, чтобы меня отправили в Афганистан. В результате туда попали те, кто не просил об этом. Может, меня ангел-хранитель уберег?

Храм памяти родителей От папы мне досталась простота. От мамы – мудрость, строгость, целеустремленность. Когда поступал в Гнесинку, мне сказали: «Нет». Но я сказал: «Все равно поступлю». И никто в семье, кроме мамы, не верил в меня. Мы даже с сестрой поспорили на большой подарок, и она в результате проиграла (Сергей Пенкин поступил в Музыкальное училище имени Гнесиных лишь с 11-го раза. – авт.). Я очень хотел петь на эстраде. И мне было неважно, большие деньги я буду получать или маленькие, стану известным или нет, – я просто хотел заниматься своим любимым делом. Мама одалживала деньги или выкраивала из своей зарплаты, чтобы отправить мне. И я ей очень благодарен. Ну кто мне еще мог помочь? Потом, уже став известным, я забрал родителей к себе. Папа прожил со мной всего полгода. Он так рвался в Пензу. Словно чувствовал, что уже близок… Он в Пензе ушел из жизни. Папа с мамой пережили войну. Отец и с немцами воевал, и с японцами. Для кого-то это история, а для меня – родители… Мама, живя у меня в Москве, помню, говорила: «Сереженька, может, бросишь все и уедешь обратно? Здесь ужасно, происходят какие-то страшные вещи, бомжи, убийства... А в Пензе ты будешь работать киномехаником». Она думала, что в Пензе осталось так, как было в застойное время… Помню, в детстве я катался на роликах, а мама сидела на скамеечке. И уже в Москве мы ездили с ней на Поклонную гору. И, как в детстве, мама сидела на лавочке и наблюдала, как я катался на роликах. Родители похоронены в Пензе на Ново-Западном кладбище. В память о них возле кладбища построен храм, освященный в честь святого Сергия Радонежского. Строили его года три. Очень много было проблем – мало того, что финансы сложно было найти, так нам еще и палки в колеса вставляли: не давали провести воду и электричество. Слава Богу, хоть землю под строительство выделили. Теперь туда ходят люди, молятся, ставят свечи за упокой и за здравие. И это меня греет.