1 ноября в ДКЖ выступал Сергей ПЕНКИН.
Дым, блеск, воздушные шары, перья, игра половой неоднозначности, забитый зал — у всех кризис, а у Пенкина как бы нет! Потому что он самодостаточен: не зависит от рекламы, не мелькает на телеэкранах, не преследует нас голосом из динамиков «маршруток».
— Это уже непрестижно, потому что по телевидению и радио стали петь безголосые певцы, — объясняет он и приводит в пример нашего беззубого земляка Шуру.
В его шоу-полку прибыло: саксофонист-виртуоз — в своей отливающей рубахе, с золотистым инструментом и сверкающими пассажами похожий на елочную игрушку; рыжая и растрепанная, как Гелла, девица с хриплым голосом — в платье, составленном из кусков черной кожи и декольте; темпераментная пара с невероятно оригинальной и дерзкой пластикой, а также уже хорошо знакомая поклонникам Пенкина танцующая «крошка Тутси» — очередной половой «оборотень» из его команды. Почему мужчина, прикидывающийся женщиной, на порядок сексапильнее первоисточника — тайна. Тайна пола, тайна игры реальности и сновидения.
Где-то здесь, на грани, лепится Стиль с большой буквы. Вот что отличает любой номер этого фантастического шоу, апофеозом которого — сам певец. Сакральная двуполость в тембральных возможностях (за что же столько голоса одному человеку!), подчеркнутая причудливыми многоэлементными костюмами, роднит маэстро с языческим божеством.
Эдакий русский Фредди Меркюри! Кстати, о Меркюри: недавно подписан контракт о совместных концертах Монтсеррат Кабалье и Сергея Пенкина в Москве и Санкт-Петербурге!!!
— Вот только велели быть в строгом костюме! — жалуется Пенкин.
Но пока, без Кабалье, он меняет обличья со скоростью фокусника. Его костюмы подавляют обилием информации, культурологическими наворотами и сочетанием несочетаемого. Костюм цвета радуги... Белый фрак до пола... Цилиндр с длинной тульей, стилизованной под афишную тумбу! Она мягко болтается походке в такт.
— И сорвали черну
ша-а-ап-ку-у-у
С ма-йей буйной
го-ло-вы...
Песни комбинируются с одеждами согласно принципу «маразм крепчал». Глумливая ухмылка никогда не покидает марсиански светящегося, раскрашенного лица. С роковым взглядом героя-любовника из немого кино певец разделывается с бытовыми милыми текстами — розовым садом, который «расцвел для нашей любви»,- листопадом, затем с той, которая «не звонит в мой дом» да и вообще «ушла, и только ночь осталась мне». При этом переливается всем своим странным внешним видом, и египетская корона гипнотически приковывает к себе сотни взоров.
Его пародии, не по-«кавээновски» утонченные, рассчитаны на эстетствующих циников.
— С «Серенадой» Шуберта я когда-то поступал в консерваторию, — комментирует он и расправляется с классикой, нарочито «подъезжая» на широких ходах:
— Пе-еснь май-й-й-й-я-а лети-ит
с моль-бо-о-о-ю Тихо в ча-ас ночной...
И саксофон так же нагло вторит ему.
— Скажут с улыбкой: "Храбрый шут!" — Мелодию арии Мистера Икса Пенкин выпевает неточно, приблизительно. От костюма в самоцветах — сияние на весь зал. Для «Две Мария» выбран тембр писклявой красотки из индийского фильма и костюм эпохи Людовика Четырнадцатого, почему-то с дамским «тортом» из буклей на макушке. В «Филинс» — в костюме цвета лосося — маэстро переходит на армстронговское рычание…
Как сорока, Пенкин тащит в гнездо все блестящее, — и вот его репертуар теперь украшен песней из кинофильма «Ромео и Джульетта».
— «Сереженька, вы потрясающе сексуальны», — читает одну из многочисленных |записок, — «Вас хочется съесть! Прекрасная незнакомка». Так в чем проблема, куколка моя новосибирская, —приходите вечером за кулисы! — приглашает храбрый, шут.
Действительно, Пенкин всего-навсего снимает пиджак, а впечатление - уже как от стриптиза. И зачем нужен стриптиз, когда у нас есть Пенкин!