Стесняться прошлого смешно

Снова в Минске будет петь Сергей Пенкин. На этот раз 29 сентября во Дворце Республики принц Серебряный представит не просто программу, а мюзикл с незамысловатым названием "Ресторан". О том, что это за "Ресторан" и какой мюзикл к нам приезжает, мы решили расспросить самого Сергея ПЕНКИНА.

- Сергей, я специально заглянул в словарь и вот что вычитал: "Мюзикл - музыкально-сценическое произведение или кинофильм комедийного или мелодраматического характера, в котором используются элементы эстрадной и бытовой музыки, драматического, хореографического и оперного искусств". Давайте проанализируем все позиции, то есть что у вас в мюзикле есть, а чего нет?

- Да, обычно для мюзикла пишутся специальные сценарии. В моем же случае никакого сценария нет - все списано, что называется, с моей жизни. И все, что нужно, есть: и танцы, и классика, эстрадные песни и поэзия, наконец, есть и ведущие. Вся наша труппа вместе с музыкантами и балетом - это 16 человек.

- А подробнее рассказать можете?

- Ну представьте: занавес еще закрыт, на авансцене - две маски, которые впоследствии "оживают". Занавес открывается, и перед зрителем такая картина: ресторан, играют музыканты, танцует балет, и ведущая начинает рассказ о моей жизни. Вот парень из провинции приехал в большой город (тут я появляюсь с чемоданом в руке), чтобы поступить в консерваторию. Следующий номер повествует о том, как я был дворником, затем - о работе в ресторане. И, наконец, выход на большую сцену.

- То есть ваша история рассказана достаточно откровенно?

- Да, я не стесняюсь того, что был дворником. Мне же 41 год. И за это время много всего произошло, поэтому и придумывать ничего не надо. Моя биография настолько разнообразна, что о моей жизни можно рассказывать без конца.

- Известно, что вы всегда ездите на гастроли с большим гардеробом. Сколько костюмов привезете на этот раз?

- Во время мюзикла я не могу менять их так часто, поскольку песня там следует за песней и общий хронометраж не может быть увеличен - мюзикл длится ровно два часа пять минут. А костюмов? Сейчас скажу... Раз, два, три... Девять костюмов.

- Всего-то!

- (Смеется.) Да. Причем все костюмы придумываю я сам, но шьют уже модельеры.

- А, кстати говоря, в рестораны вы любите захаживать?

- Иногда хожу. Но сейчас в моду вошли не рестораны, а кофейни, где предлагают настоящий итальянский кофе и пирожные. К тому же там обычно звучит музыка в стиле кофехауз. Раньше таких кофеен было очень много во Франции и Италии, теперь же они появились и в Москве.

- Вернемся к мюзиклу. Вы им занялись, чтобы не было творческого застоя?

- Наверное, да. Я вот, например, был недавно на вечере памяти Ободзинского, на котором играл ваш оркестр под управлением Михаила Финберга. И когда я, придя на репетицию, сказал, что хорошо бы поставить передо мной пюпитр, чтобы было куда положить бумагу с текстом песни, дирижер к моей просьбе отнесся весьма холодно - посоветовал обращаться не к нему, а к режиссеру. Может быть, он так поступил, потому что плохо знал меня? Однако едва я начал петь, тут же с его стороны возникло абсолютно иное отношение. Это означает лишь то, что меня мало показывают по телевизору и мало "крутят" по радио. Певец же должен быть постоянно на слуху и на виду. Кстати говоря, побывав на вечере памяти Ободзинского, я обратил внимание на то, как часто ему, что называется, ставили палки в колеса. Но то же самое можно сказать и про меня: мне давно уже хочется перестать доказывать, что же я на самом деле умею, хочется просто петь, однако до сих пор еще приходится биться об одни и те же бюрократические стены.

- У вас по-прежнему существуют проблемы с теле- и радиоэфирами?

- Ну да. Во-первых, практически всюду работают люди с какими-то своими амбициями. Во-вторых, у различных фирм, занимающихся шоу-бизнесом, есть свой определенный набор исполнителей, которых эти фирмы и продвигают на радио и телевидение. Я же человек свободный, ни от кого не завишу, и поэтому командовать мною невозможно. Наверное, многих это раздражает.

- Вас не пробовали купить?

- Вы знаете, нельзя продавать свою душу дьяволу. Если продашься, то смысл того, что ты делаешь, будет равен нулю. Ведь в этом случае не ты сам будешь определять, какие песни и как петь. Хотя, конечно, если Sony или какая-то другая фирма подписывает контракт с Майклом Джексоном или Джорджем Майклом, то условия такого контракта будут достаточно цивилизованные. Наверное, это происходит потому, что у людей на Западе другой менталитет, иной вкус. И какие бы деньги ни платили за артиста, но если он бездарен, то на телевидение его просто не пустят. У нас же по телевизору можно услышать любую пошлость и грязь типа: "Я беременна. Это временно". Но это не искусство, а, извините, помойка.

- Но с вас же спрашивают деньги за телеэфир?

- Обычно спрашивают на ОРТ и РТР. Однако я принципиально не плачу, поскольку считаю, что платить должны те артисты, которые не умеют петь. Впрочем, в последнее время появились такие телеканалы, как ТВС, ТВЦ, СТС, ТНТ, которые, может быть, и берут с кого-то деньги, но с меня - нет. На этих телеканалах считают, что это престижно, если я участвую в их передачах.

- Значит, вы отказываетесь от участия в телеэфирах потому, что денег жаль?

- Мне совесть не позволяет. Это же не просто некрасиво - это пошло, когда человек, имеющий четыре октавы и включенный в Книгу рекордов Гиннесса, должен платить за телеэфир!

- Сергей, вы говорите, что рассказываете в мюзикле о себе, но все ли рассказываете?

- Нет, все рассказать, конечно, невозможно. Иначе надо начинать с самого детства...